Большая "перемена"

Звонок в дверь застал меня врасплох. Я инстинктивно посмотрела на часы – пол-первого ночи. Кого это черт принес, а? Звонок повторился. Как и в первый раз это была не настойчивая трель, а аккуратненький коротенький дзинь. Тот, кто звонил, явно знал, что, во-первых, я не сплю, а значит можно расчитывать, что я открою, и, во-вторых, что в детской спальне спит мой семилетний Семушка, соответственно нужно звонить потише, чтобы не получить от меня сковородкой в лоб, разбудив сына.

Я сохранила вордовский документ, над которым работала, оттолкнула кресло на колесиках и пошлепала босыми ногами к входной двери. Керамическая плитка пола приятно холодила ноги. Душное тель-авивское лето подходило к концу. Включать кондиционер и дышать искусственным воздухом не хотелось.

После заката, когда жара спадала, я открывала все окна и давала ночи заполнить комнаты просторного пентхауза. Вместе с прохладой в окна проникала неповторимая атмосфера «города без перерыва»: частые гудки машин и шелест волн, морские запахи и ароматы ресторанов на набережной, отблески огромных экранов, расположенных на пляже – стоит один раз взглянуть на ночной Тель-Авив с высоты, чтобы влюбиться в него навсегда.

Но сегодня у меня было много работы, так что ночной город развлекал других...
Повернув замок и стараясь спрятаться за дверью, я ее приоткрыла. С той стороны стоял ребенок соседей. Мальчишку я знаю уже лет десять, извиняющийся его вид вызывал сочувствие и я приоткрыла дверь пошире.
- Диана, слышишь, у меня проблема, – улыбнулся он. – Только ты можешь помочь...
Мне почти тридцать, ему чуть больше двадцати. Но в Израиле все друг друга называют по именам и на ты, так что такому обращению я не удивилась.
Он продолжал неуклюже топтаться перед моей дверью. Объяснять свою проблему он не стал, молчание затягивалась. И я поняла, что у меня просто нет другой альтернативы, как впустить его внутрь...
И не то, чтобы я боялась чего, и поэтому не пускала его... Вовсе нет. Дело в том, что не собиралась я принимать гостей, а просто работала ночью. Соответственно и была одета. А точнее раздета... Трусики я оставила в ванной, еще пару часов назад. Лифчик не ношу, так как природа не наделила всем тем, на что лифчик надевают. Из одежды на мне была только майка. Достаточно длинная, чтобы скрыть отсутствие трусиков, и не то чтобы сильно прозрачная. Но много ли надо хорошему воображению, чтобы дорисовать в уме то, что глаз не видит… Так что только фактор моей одежды препятствовал, чтобы я сразу же впустила молодого человека...) Поэтому и стояла я за дверью... Но делать нечего. Авось и не заметит ничего. Я попятилась и распахнула дверь.
- Заходи, Сашка, - я пошла вглубь салона, и он, естественно, за мной. – Чё случилось-то?
Молодой человек расположился на кожанном диване посередине салона.
- Да не то, что бы случилось... – Начал он. – Просто пошел я погулять с друзьями, и вот... Вернулся домой, а дверь заперта. И звонил, и стучал – не открывают родители...
- На мобилку звонил?
- Уф! Это первое, что я сделал...
Я стояла в нескольких метрах от парня. Сесть я не решалась по понятным причинам. Так что я сделала еще пол-шага назад и оперлась попкой об обеденный стол. Заняв устойчивую позицию, я с улыбкой наблюдала, как Сашка рассматривает мои загорелые ноги. Впрочем, удивленный взгляд его не задерживался на ногах, а блуждал по всему телу, как бы желая охватить всю фигуру.
Болтали мы довольно долго, не меньше часа. Я сделала ему чай, дала каких-то печений. Он все это проглотил одним махом. И попросил остаться до утра. На диване в салоне, естественно. Причин для отказа я не видела, все выглядело естественно, и весьма прилично. Все, кроме моей маечки, которая от моих движений постоянно чуть поднималась, и мне приходилось ее одергивать, чтобы не обнажить молодому человеку то, что должны были скрывать трусики. Сам молодой человек, естественно, следил за моими движениями, и, как бы одобряюще, кивал головой.
Я принесла ему простыню и подушку, затем плед. Когда он угомонился на диване и погасил свет в салоне, я зашла в ванну и посмотрела на себя в большое зеркало. Блин, так и есть! При ночном освещении все прозрачно, все видно! Коричневые кружочки предательски выпирающих сосков подчеркивались белизной майки. Я перевела взгляд вниз. Ужас! Напугала ребенка, наверное. Ну и ладно. Не голая я же перед ним ходила... В конце концов, а какой же быть женщине посередине ночи...
Утром Сашка сложил спальные принадлежности на диване, отказался от кофе, коротко поблагодарил меня и убежал. И я, в суете дня, совсем забыла об этот ночном визите. Пока через день, ночью, правда не такой глубокой, меня не оторвал от компьютера коротенький «дзинь».
- Опять? – Спросила я Сашку.
- Неа, - довольно замотал он головой. – Можно войти?
- Ну входи уже, раз пришел.
Я посторонилась, и он протиснулся мимо меня внутрь... За спиной он держал розу.
- Это тебе, - он стоял в метре от меня и неуверенно глядел мне в глаза.
- Спасибо, - ну что мне оставалось сказать?
Я поставила розу в вазочку, усадила молодого человека в салоне, и в этот раз он захотел колу. Мы непринужденно болтали, я совсем не заметила, что перевалило за час ночи. Он все это время просидел на диване, а я простояла около стола. С ним было приятно говорить.
Когда он уходил, то вдруг захотел меня поцеловать на прощание. Я отвернулась, подставив щеку. Поцелуй в щеку его не удовлетворил. Он чуть развернул меня, наклонил голову и пошел на еще один заход. Я снова попыталась увернуться, но на этот раз не очень удачно. Его поцелуй пришелся мне в нос. На этом и расстались...
В последующие дни он приходил все чаще, иногда по нескольку раз в день, естественно, когда я была дома. Приносил недорогие цветы, несколько раз сбегал за хлебом, даже рисовал какие-то раскраски с Семушкой.
При этом он оказывал мне все больше и больше знаки внимания. То, как бы невзначай, погладил по попе. Каждый раз при прощании целовал в губы. А один раз даже провел рукой по груди, но сам засмущался своей смелости и быстренько убежал... Так прошло две недели.
В очередной его визит, он был днем, я была одета почти как в первую нашу ночную встречу. На мне была голубая футболка с рисунком, весьма приличной длины. Трули под футболкой – это естественно, а лифчик, за ненадобностью, остался в спальне. В этот раз я занималась домашними делами. Он таскался за мной из одной части квартиры в другую, не упуская возможности, однако, погладить мне или попку, или бедро.
Услышав, что стиральная машинка, содрогнувшись и издав последние рыки, прекратила отжим, я вышла на закрытый балкончик, где эта машинка и стояла. Сашка вышел за мной, преградив явно горя желанием помочь мне развесить белье. Через минуту крышка стиралки мне поддалась, я прокрутила барабан пока не показалась защелка люка, открыла его.
- Давай, доставай по одной. Все-все. И передавай мне, - говорила я Сашке, развешивая за балконом на веревке мокрые вещи, которые он мне протягивал.
На самом дне барабана оказались интимные части моего туалета.
Не получив очередную порцию белья я повернулась. Сашка держал в руках мои темно-фиолетовые стринги и с любопытством их рассматривал. Порастягивал резинки, посмотрел на свои пальцы сквозь полупрозрачную ткань. Потер ее между большим и указательным пальцами, как бы проверяя, какие трули на ощупь. Затем вдруг поднес их к носу и понюхал их. Вначале аккуратно. А потом, выдохнув глубоко, сделал большой вдох носом, втягивая аромат смягчителя белья.
- Сано-Максима… - Сказала я, показывая на большую пластиковую бутылку с моющим средством, пыталась сгладить неловкую паузу.
На Сашку мои слова не произвели никакого впечатления. Он запустил снова руку в барабан и выудил оттуда лифчик. Я покраснела, как школьница.
- Нулевой размер, да уж… - Снова пыталась пошутить я.
Не виновата же я, что уродилась плоскогрудой.